Прочитанное
Oct. 25th, 2006 07:15 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yoshi_stanДочитал я "Empire V". Авторство Пелевина, вроде бы, не оспаривается уже - речь теперь идет о том, что в печать уйдет другой, "существенно переработанный", вариант книги. Но, как мне кажется, существенно книга не изменится - не изменится авторский посыл. Посыл этот мрачен. Помнится, в "Чапаеве и Пустоте" были такие люди - "Познавшие", которых держали в специальных звуконепроницаемых комнатах - иначе окружающие сходили с ума от их крика. Так вот, при чтении "Empire" меня не оставляло впечатление, что Пелевин этой книгой - кричит. Крик этот явственно пробивается, и к концу становится нестерпим. Кульминация, на мой взгляд, в сцене вкушения баблоса - когда Рама почти готов вернуться обратно, почти готов стать человеком, когда ему становится жаль - себя, людей...
"В каждом человеке распускался алый цветок надежды - и, хоть сама эта надежда чаще всего была бессмысленной, как прощальное «кукареку» бройлерного петуха, ее цветок был настоящим, и невидимый жнец, который несся на моей взмыленной спине, срезал его своей косой. В людях дрожала красная спираль энергии, тлеющий разряд между тем, что они принимали за действительность, и тем, что они соглашались принять за мечту. Полюса были фальшивыми, но искра между ними - настоящей. Язык проглатывал эти искры, раздуваясь и разрывая мой бедный череп.
... Ведь со мной это тоже было, я помню как... Я помню, как вызревает эта ярко-красная капля надежды... Кажется, что мы вот-вот что-то поймем, доделаем, рассудим, и тогда начнется другая жизнь, правильная и настоящая. Но этого никогда не происходит, потому что красная капля куда-то все время исчезает, и мы начинаем копить ее заново. А потом она исчезает снова, и так продолжается всю жизнь, пока мы не устанем. И тогда нам остается только лечь на кровать, повернуться к стене и умереть...»
Выхода-то нет, вот в чем весь ужас. Мы обречены - вырабатывать эту красную каплю надежды, терять ее, и снова вырабатывать, не в силах понять, что же происходит на самом деле. Пелевин рисует такую "герметичную" модель мира, которую невозможно разрушить изнутри - только выжечь божественным огнем и начать все заново (да и неизвестно, возможно, и в новом "дворце" все будет так же - судя по тексту, наш мир - не единственный, заполоненный "мышами"). Нет любви, нет смысла, по большому счету, в нашей "комнате" нет ничего, что выбивалось бы за рамки обычных физиологических потребностей. Человек ничем не отличается от бессловесных животных, он, собствено, дойная корова, не более. Даже высшие существа - вампиры - всего лишь человеческие придатки к "языкам" - конь под непонятным наездником. А остальные - "лошади, вывозящие дерьмо". Такой вот приговор всем живущим. "Empire V" - книга-диагноз, судя по всему, беспощадный и точный. Дмитрий Быков, в своей рецензии, заметил, что, в отличие от предыдущих книг Пелевина, в этой отсутствует главный герой - у Юры Шторкина нет никаких запоминающихся черт, его попросту невозможно представть. У Рамы второго - таковых и вовсе нет, есть только описание его гардероба. Пустота, примеряющая стильную черную одежду - вот и готов портрет высшего существа. Я склонен считать это "не багом а фичей" - просто в этом произведения нет главного героя, а есть безличный повествователь, который, по ходу сюжета, обретает способность разговаривать и даже сочинять стихи "на албанском" ("албанский был совсем молодым, но уже мертвым языком"), постигает гламур и дискурс и все меньше становится похож на человека. Под конец от него остается только страсть - к баблосу, который будет "Весь наш. Весь наш. Весь наш. Весь наш". Еще один "вошел в элиту", а в мире стало еще на одну мышь больше. Печальный итог.
"В каждом человеке распускался алый цветок надежды - и, хоть сама эта надежда чаще всего была бессмысленной, как прощальное «кукареку» бройлерного петуха, ее цветок был настоящим, и невидимый жнец, который несся на моей взмыленной спине, срезал его своей косой. В людях дрожала красная спираль энергии, тлеющий разряд между тем, что они принимали за действительность, и тем, что они соглашались принять за мечту. Полюса были фальшивыми, но искра между ними - настоящей. Язык проглатывал эти искры, раздуваясь и разрывая мой бедный череп.
... Ведь со мной это тоже было, я помню как... Я помню, как вызревает эта ярко-красная капля надежды... Кажется, что мы вот-вот что-то поймем, доделаем, рассудим, и тогда начнется другая жизнь, правильная и настоящая. Но этого никогда не происходит, потому что красная капля куда-то все время исчезает, и мы начинаем копить ее заново. А потом она исчезает снова, и так продолжается всю жизнь, пока мы не устанем. И тогда нам остается только лечь на кровать, повернуться к стене и умереть...»
Выхода-то нет, вот в чем весь ужас. Мы обречены - вырабатывать эту красную каплю надежды, терять ее, и снова вырабатывать, не в силах понять, что же происходит на самом деле. Пелевин рисует такую "герметичную" модель мира, которую невозможно разрушить изнутри - только выжечь божественным огнем и начать все заново (да и неизвестно, возможно, и в новом "дворце" все будет так же - судя по тексту, наш мир - не единственный, заполоненный "мышами"). Нет любви, нет смысла, по большому счету, в нашей "комнате" нет ничего, что выбивалось бы за рамки обычных физиологических потребностей. Человек ничем не отличается от бессловесных животных, он, собствено, дойная корова, не более. Даже высшие существа - вампиры - всего лишь человеческие придатки к "языкам" - конь под непонятным наездником. А остальные - "лошади, вывозящие дерьмо". Такой вот приговор всем живущим. "Empire V" - книга-диагноз, судя по всему, беспощадный и точный. Дмитрий Быков, в своей рецензии, заметил, что, в отличие от предыдущих книг Пелевина, в этой отсутствует главный герой - у Юры Шторкина нет никаких запоминающихся черт, его попросту невозможно представть. У Рамы второго - таковых и вовсе нет, есть только описание его гардероба. Пустота, примеряющая стильную черную одежду - вот и готов портрет высшего существа. Я склонен считать это "не багом а фичей" - просто в этом произведения нет главного героя, а есть безличный повествователь, который, по ходу сюжета, обретает способность разговаривать и даже сочинять стихи "на албанском" ("албанский был совсем молодым, но уже мертвым языком"), постигает гламур и дискурс и все меньше становится похож на человека. Под конец от него остается только страсть - к баблосу, который будет "Весь наш. Весь наш. Весь наш. Весь наш". Еще один "вошел в элиту", а в мире стало еще на одну мышь больше. Печальный итог.
