Этика простейших

Как же это печально, когда узнаешь о существовании замечательного поэта, только прочитав в блогах о его самоубийстве в Эквадоре :(



В далёкой дали, за орбитами планет
танцует женщина, похожая на свет.

А рядом – там, где сушится бельё,
танцует свет, похожий на неё.

Играет сын, похожий на неё.
Кружится мир, похожий на неё.

Танцует женщина. И на её плече –
танцует космос в тоненьком луче.

* * *
Две страницы по карте, затем —
по просёлку, по просеке, дальше,
в захолустный собачий эдем,
в рай первичной материи, фальши
пережжённых окарин, свистков
заблудившейся узкоколейки,
к тусклой речке, за стайкой мальков
деревенской донельзя уклейки,
к птицам зимним, пытаясь беречь,
не уметь, и катиться со склона,
выдыхая бессвязную речь,
поминая в сердцах Аполлона.


* * *
Слышишь, равный? Оставь меня здесь,
в полумраке бревенчатых комнат,

( читать дальше )

а тот, кто не прошел отбор у Бога
всего лишь пожалел себя немного
всего лишь испугался сделать шаг
и все о чем он пел, теперь сгорает
то, во что верил молча умирает...
но жить он будет долго. не спеша.

* * *

Это странное чувство, когда ты один
когда не о чем петь и никак не вдохнуть
Это странное место средь серых картин
Это страшная тяжесть, что давит на грудь

Это яркие сны и нелепая явь
Это чувство вины и тоска по весне
Ощущенье беды, что стоит, притаясь
и парящая легкость, но только во сне

Это странное чувство, что ты на краю
Что полшага до песни, до края, до слез
Это ты выбираешь дорогу свою
а что в горле комок, ну так дело всерьез

Это смутное чувство, что мне не успеть
Это горечь и злость, до озноба и дна
Это строки, которые некому спеть
Это мысли, которые незачем знать

...Это яркие сны и нелепая явь
Это чувство вины и тоска по весне
Ощущенье беды, что стоит, притаясь
и парящая легкость, но только во сне

Верона спит. Ее ночник – луна
Чернее сна лишь шрамы на бумаге
Отяжелев от скуки и вина
Спят удальцы, во сне сжимая шпаги
Верона спит. Но храп похож на стон
Над городом смертельная истома
Свеча коптит. Увял ее бутон
Грядет чума на оба ваших дома
Верона спит. И эти двое спят
Покуда автор пишет предисловье
А за строкой столетия летят
И словно вены набухают кровью
Верона спит. Беспечно спит, пока
Далекий бард не воплотил затею
И как кинжал нацелена река
В ее почти фарфоровою шею
Верона спит, пока пусты листы
И, кажется, бледны от предвкушенья
Ведь через час сожгут её мосты
И солнце вздернут как сигнал сраженья
И вот тогда сойдутся все концы
Поэт отступит, дописав посланье
И отдадут безумные отцы
Своих детей невинных на закланье
Очнется яд и закипят клинки
И вздрогнет мир от траурного звона
И смерть как точку на конце строки
Сотрёт любовь... Но – тише! – cпит Верона...

Автор - Мария Протасова

Этому парню с фото сегодня должно было б исполниться пятьдесят. Я совсем не представляю, как бы он должен был выглядеть в 50 лет, что бы он пел в пятьдесят и как бы он жил. Не потому что он "вечный мальчик" , нет.  А потому, что подобные ему, не живут долго. Мучительно быстро выговариваются, выстреливают своими стихами, книгами, мыслями в окружающих и, сбросив этот балласт, тянувший к земле, уходят. А мы остаемся, пытаясь разобраться в оставленном нам наследстве, ищем смыслы, находим параллели, приспосабливаем эти строки к нашей земной жизни, адаптируем под себя. Неадаптированные строчки царапают, оставляют после себя странное сочетание наслаждения и раздражения, боли и стыда - как будто ты подслушал чью-то искреннюю и интимную молитву. Я думаю, именно по этой причине Башлачева мало поют. Петь так как он - невозможно. Можно скопировать интонацию (как это, зачастую, происходит с Высоцким), но невозможно вложить в песню тот же смысл, невозможно прожить песню так же, как проживал ее автор.  Чтобы спеть Башлачева, нужно пропустить его стихи через себя, вложить в них что-то свое, и помнить, что забирают они не меньше, чем дают. 

Так или иначе, Башлачев был. Родился, прошел свои семь кругов беспокойного лада, и ушел на восьмой в 28 лет. "Жить быстро, умереть молодым", это как раз про него. Пел как жил и погиб так же - рядовым на "второй мировой поэзии", как он сам себя когда-то охарактеризовал. 





Как искали искры в сыром бору,
Как писали вилами на роду,
Пусть пребудет всякому по нутру
Да воздается каждому по стыду.
Но не слепишь крест, если клином клин,
Если месть — как место на звон мечом.
Если все вершины на свой аршин.
Если в том, что есть, видишь что почем.


Спасибо ему за его стихи. Спасибо Богу за Александра Башлачева.

засыпают смешные птицы
засыпают люди в столице
застывает слеза в реснице
льдинкой падает на ладонь

спи любимая, ночь не вечна
в небе путь рассыпчато-млечен
в небе звезды горят как свечи
завтра дня разожгут огонь

спи родная, нескорой встречи
спи любимая, время лечит
рвет на части, порой калечит
но в конце порастет травой

крепко спи, будет сон твой прочен
спи любимая выбор точен
мне б сберечь твой сон этой ночью
словно рядом я. и живой...

В который раз обошлось. Сердцебиение рвано,
И силы в лапах на десять, от силы двадцать шагов.
Мы забиваемся в угол, чтобы зализывать раны,
Стирать отметины дружеских, очень нежных клыков.
 
Уложим шерсть на загривке, зрачки притушим до щелок.
Дыхание сделаем ровным, пусть сердце пробует ритм.
Мы не забудем всех тех, кто был любим или дорог.
Мы им споем вместе с ночью набор отменных молитв.

Мы не забудем всех тех, кто в нервно бьющийся сгусток
Вонзился резко и больно десятком острых шипов.
Без них не хочется петь. Без них тоскливо и пусто.
Все это так, но сегодня – на сердце след от клыков.


что называется - как жаль, что это не написал я, уж больно созвучно.
Спасибо woozzle  и wwwolk 

...В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось - всерьез.
Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи -
Знаешь, под каждою крышей на свете лишние кошки свои.

Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая, некоторые без хвоста...
Здесь, на помойке, другие законы, правила и вожаки:
Нам-то, домашним, они не знакомы. Стало быть, мы чужаки.

Дома она научилась другому: брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому, праздненство или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая и, умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая, вовремя спрыгнуть с плеча.

Здесь ни к чему этот редкостный навык. Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок, шумно гонять голубей.
В этом она разберется позднее. Ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее всех, кто живет во дворе.

Коль новичок не прошел испытанья - не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья - станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки, будет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.

В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян ("Где она бродит? Пора!"),
К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора!

Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки дворы, батареи, свалка, зима, пустыри...
Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!

...Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь, платок теребя:
"Как ты живешь без меня, вообще-то?" Так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам в холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся у батарей.

Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина в смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся ко мне.

Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила, здесь, где чужая грызня, -
О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?!

...Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною наши иссохшие рты, -
Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.

via lin_lobariov