К дате

До боли снежное и хрупкое
сегодня утро, сердце чуткое
насторожилось, ловит звуки.

Бело пространство заоконное —
мальчишкой я врывался в оное
в надетом наспех полушубке.

В побитом молью синем шарфике,
я надувал цветные шарики,
гремели лозунги и речи…

Где ж песни ваши, флаги красные,
вы сами — пьяные, прекрасные,
меня берущие на плечи?

(с) Борис Рыжий

Путевые заметки, Сицилия, Катанья, Этна, Аугуста

Над Домодедово грязно-серое небо, неопрятными ватными клочьями висящее над взлетной полосой. Самолеты взлетают и тут же растворяются в этом пространстве, оставляя после себя лишь звук, доносящийся отовсюду сразу. Холодно, капает редкий дождь, заставляя накидывать капюшон куртки. Люди жмутся друг к другу на трапе, стараясь побыстрее проникнуть внутрь, к теплу, комфорту, к улыбкам бортпроводниц. Быстрый инструктаж, дежурное приветствие капитана корабля и лайнер, коротко разбежавшись, взмывает в это неприветливое небо. Наверное пилоту тоже неуютно под московскими осенними тучами, поэтому мы быстро пробиваем один слой облачности, второй, третий, и вот, наконец-то, в глаза брызжет солнце. Каждый полет - прыжок в вечность. Какая бы погода не оставалась на земле, в небе всегда одно и то же - безбрежный, пронзительно-синий океан днем или непроглядная, чернильная тьма ночью. Облачный фронт под нами заканчивается сразу после российско-белорусской границы, смотришь на его ровную полоску, открывающиеся белорусские пейзажи под крылом и поневоле задумываешься, так ли уж неправы те, кто рассуждает о климатическом оружии, вовсю применяемом против России. Впрочем, пролетев час над Белоруссией, борт углубляется в Польшу и под крылом снова сплошная молочно-белая простыня, тянущаяся и тянущаяся без конца. Возможно Батька просто договорился с конспирологами, и теперь тучи обходят Белоруссию стороной) Интересно, будет ли видно горы на подлете к Италии.

( Read more... )