Cказка на ночь

Жила-была душа. Такая, обычная самая, бессмертная и, вобщем, хорошая. Жила-не тужила, была весьма довольна собой и окружающим миром. Формой она напоминала цилиндрик... или нет – пусть будет шарик. Шар ведь идеальная форма, верно? Для души в самый раз. Ну так вот – жила она себе и жила, но однажды душа повстречала волшебные ножницы-разрезалки. Эти ножницы резали все, что угодно. И так получилось, что и душу они тоже с легкостью разрезали. Пополам. Другая б душа тут и умерла бы, но ножницы были действительно волшебными – и из разрезанной надвое души получилось две, поменьше. С одной стороны каждая из половинок была прекрасна – такой замечательный шарик. А с другой... ну а с другой была ужасная кровоточащая рана. Даже волшебные ножницы, когда режут по живому, оставляют весьма неприглядные следы. Вот так вот получились из одной души – две. Пораненых. Когда первое удивление прошло, половинки пригляделись друг к другу... И бросились в объятия... нет, не в объятия, у них же и рук-то не было. Они просто слиплись своими ужасными кровоточащими ранами. И им было ужасно больно. А потом, когда боль немного прошла, они почуствовали себя единой, целой душой. Ну или почти целой, но это было неважно. Они почувствовали себя тем, кем были до того, как их разрезали волшебные ножницы. И им было хорошо. Но когда пришла пора разделиться вновь (все-таки они уже были отдельными душами) им было очень-очень больно.

Время шло, и половинки снова и снова слипались свомим ранками. Сначала они думали, что все-таки смогут стать снова одной целой душой, потом им просто было хорошо вместе, когда одна боль уже прошла, а другая еще не наступила. Так прошло какое-то время, и тут половинки обнаружили, что их раны потихоньку затягиваются. Сначала это были корочки, а потом на их месте появилась и кожица. Половинки слипались, но ощутить себя единым целым уже не могли – ранки подзажили и уже не было так больно, но и так хорошо им тоже не было. Но ужасные кровоточащие раны на месте разреза заживали долго. Иногда, незажившие учаски одной половинки слипались с незажившим участком другой. И тогда все повторялось – им было больно, потом они ощущали себя одним, а потом опять больно. Но чаще всего незаживший участок одной души натыкался на заживший кусочек другой, и тогда обеим половинкам было неловко – потому что не было ни боли ни счастья, и каждая половинка чувствовала себя виноватой. А хуже всего было, когда незаживший участок у одного натыкался на корочку на ране другого. Тогда было больно, но хорошо – не было. И каждый чувствовал раздражение.

Ничего не вечно, и постепенно раны затянулись совсем, и половинки стали совсем отдельными половинками. Они еще по привычки тянулись друг к другу, но стать одной целой душой у них уже не получалось, хоть они и старались, очень старались. Постепенно под кожицей накопился жирок, накачались мышцы и однажды половинки обнаружили с удивлением, что каждая из них – шарик. Почти такой же, какими они были, когда были единым целым. Каждая стала обычной душой, а слипаться стало уже и нечем – идеальным фигурам это без надобности. Но, с другой стороны, души помнили, что они – всего лишь половинки, и эта мысль не давала им покоя.
Говорят, что они решили снова разыскать волшебные ножницы. Хотя, может и врут – потому что они стали практически полноценными, идеальными душами, и зачем идеальному шарику кромсать себя напополам?

Однако, говорят, что ножницы их все-таки разрезали, еще раз. Что случилось потом – никто не знает. Одни говорят, что, поскольку души были почти идеальными, то с каждой из них просто повторилась старая история, каждая душа разделилась надвое и две пары половинок снова стали искать друг друга. А другие говорят, что ножницы потому и были волшебные, что с легкостью отсекли все то, что половинки так долго наращивали и они вновь оказались вдвоем – идеальные с одной стороны и с кровоточащей раной – с другой. Как оно было на самом деле – никто не знает. Ножницы молчат...

Cказка на ночь

Жила-была душа. Такая, обычная самая, бессмертная и, вобщем, хорошая. Жила-не тужила, была весьма довольна собой и окружающим миром. Формой она напоминала цилиндрик... или нет – пусть будет шарик. Шар ведь идеальная форма, верно? Для души в самый раз. Ну так вот – жила она себе и жила, но однажды душа повстречала волшебные ножницы-разрезалки. Эти ножницы резали все, что угодно. И так получилось, что и душу они тоже с легкостью разрезали. Пополам. Другая б душа тут и умерла бы, но ножницы были действительно волшебными – и из разрезанной надвое души получилось две, поменьше. С одной стороны каждая из половинок была прекрасна – такой замечательный шарик. А с другой... ну а с другой была ужасная кровоточащая рана. Даже волшебные ножницы, когда режут по живому, оставляют весьма неприглядные следы. Вот так вот получились из одной души – две. Пораненых. Когда первое удивление прошло, половинки пригляделись друг к другу... И бросились в объятия... нет, не в объятия, у них же и рук-то не было. Они просто слиплись своими ужасными кровоточащими ранами. И им было ужасно больно. А потом, когда боль немного прошла, они почуствовали себя единой, целой душой. Ну или почти целой, но это было неважно. Они почувствовали себя тем, кем были до того, как их разрезали волшебные ножницы. И им было хорошо. Но когда пришла пора разделиться вновь (все-таки они уже были отдельными душами) им было очень-очень больно.

Время шло, и половинки снова и снова слипались свомим ранками. Сначала они думали, что все-таки смогут стать снова одной целой душой, потом им просто было хорошо вместе, когда одна боль уже прошла, а другая еще не наступила. Так прошло какое-то время, и тут половинки обнаружили, что их раны потихоньку затягиваются. Сначала это были корочки, а потом на их месте появилась и кожица. Половинки слипались, но ощутить себя единым целым уже не могли – ранки подзажили и уже не было так больно, но и так хорошо им тоже не было. Но ужасные кровоточащие раны на месте разреза заживали долго. Иногда, незажившие учаски одной половинки слипались с незажившим участком другой. И тогда все повторялось – им было больно, потом они ощущали себя одним, а потом опять больно. Но чаще всего незаживший участок одной души натыкался на заживший кусочек другой, и тогда обеим половинкам было неловко – потому что не было ни боли ни счастья, и каждая половинка чувствовала себя виноватой. А хуже всего было, когда незаживший участок у одного натыкался на корочку на ране другого. Тогда было больно, но хорошо – не было. И каждый чувствовал раздражение.

Ничего не вечно, и постепенно раны затянулись совсем, и половинки стали совсем отдельными половинками. Они еще по привычки тянулись друг к другу, но стать одной целой душой у них уже не получалось, хоть они и старались, очень старались. Постепенно под кожицей накопился жирок, накачались мышцы и однажды половинки обнаружили с удивлением, что каждая из них – шарик. Почти такой же, какими они были, когда были единым целым. Каждая стала обычной душой, а слипаться стало уже и нечем – идеальным фигурам это без надобности. Но, с другой стороны, души помнили, что они – всего лишь половинки, и эта мысль не давала им покоя.
Говорят, что они решили снова разыскать волшебные ножницы. Хотя, может и врут – потому что они стали практически полноценными, идеальными душами, и зачем идеальному шарику кромсать себя напополам?

Однако, говорят, что ножницы их все-таки разрезали, еще раз. Что случилось потом – никто не знает. Одни говорят, что, поскольку души были почти идеальными, то с каждой из них просто повторилась старая история, каждая душа разделилась надвое и две пары половинок снова стали искать друг друга. А другие говорят, что ножницы потому и были волшебные, что с легкостью отсекли все то, что половинки так долго наращивали и они вновь оказались вдвоем – идеальные с одной стороны и с кровоточащей раной – с другой. Как оно было на самом деле – никто не знает. Ножницы молчат...

В преддверии выходных

В преддверии выходных