из замеченного:

"всевышний рассердился на падшего ангела, сложил ему крылья пропеллером и сослал в стокгольм"

Если внимательно посмотреть на стокгольмские крыши, то, сквозь серую пелену дождя, на одной из них можно заметить крошечный домик, с невысокими стенами, трубой (время от времени из нее идет белесый дым), и резным крылечком. Если внимательно приглядется к этому домику, то иногда на его крыльце вы сможете заметить странного полного человечка. Издали он производит впечатления мужчины хоть куда, в полном расцвете сил. Но, если вам удастся подойти поближе, вы увидите морщины на лице, седые волосы, блеклые, выцветшие глаза. А в вечернем Стокгольме дождь, бесконечный дождь дробит по крышам, капли стекают по лицу, собираются в небольшие лужицы, и проливаются с черепицы, разбиваясь о черный асфальт, кажется что дождь идет уже целую вечность, и целая вечность впереди.

Когда-то, полвека назад, его звали Карлсон. Слишком много времени ушло, и закончились 10000 паровых машин, летающие собаки тоже разбежались (разлетелись?) кто куда, исчез дядя Юлиус с фрекен Бок, остался только он - постаревший вечный мальчик, который устал смотреть, как умирают Малыши. Иногда он поднимает глаза вверх, наверное,ему хочется спросить, сколько ему еще сидеть под этим неприветливым, серым стокгольмским небом, и ждать... чего? Наверное, крыльев - вместо надоевшего пропеллера. Тогда он снова сможет легко взмыть вверх, заложить вираж на глазах изумленных прохожих, которые расскажут очередную байку о привидении из Вазастана, и уйти свечой в темно-синее небо, поднимаясь все выше, выше, выше... пока не растает в иссиня-черной темноте, растворяющей в себе все - звезды, планеты, людей.

Но пока он сидит под этим неприветливым стокгольским небом - стареющий полный мужчина - и слезы, смешиваясь с каплями серого мерного дождя, плюхаются на мостовую, в тридцати метрах ниже.

Кап...
Кап...
Кап...

из замеченного:

"всевышний рассердился на падшего ангела, сложил ему крылья пропеллером и сослал в стокгольм"

Если внимательно посмотреть на стокгольмские крыши, то, сквозь серую пелену дождя, на одной из них можно заметить крошечный домик, с невысокими стенами, трубой (время от времени из нее идет белесый дым), и резным крылечком. Если внимательно приглядется к этому домику, то иногда на его крыльце вы сможете заметить странного полного человечка. Издали он производит впечатления мужчины хоть куда, в полном расцвете сил. Но, если вам удастся подойти поближе, вы увидите морщины на лице, седые волосы, блеклые, выцветшие глаза. А в вечернем Стокгольме дождь, бесконечный дождь дробит по крышам, капли стекают по лицу, собираются в небольшие лужицы, и проливаются с черепицы, разбиваясь о черный асфальт, кажется что дождь идет уже целую вечность, и целая вечность впереди.

Когда-то, полвека назад, его звали Карлсон. Слишком много времени ушло, и закончились 10000 паровых машин, летающие собаки тоже разбежались (разлетелись?) кто куда, исчез дядя Юлиус с фрекен Бок, остался только он - постаревший вечный мальчик, который устал смотреть, как умирают Малыши. Иногда он поднимает глаза вверх, наверное,ему хочется спросить, сколько ему еще сидеть под этим неприветливым, серым стокгольмским небом, и ждать... чего? Наверное, крыльев - вместо надоевшего пропеллера. Тогда он снова сможет легко взмыть вверх, заложить вираж на глазах изумленных прохожих, которые расскажут очередную байку о привидении из Вазастана, и уйти свечой в темно-синее небо, поднимаясь все выше, выше, выше... пока не растает в иссиня-черной темноте, растворяющей в себе все - звезды, планеты, людей.

Но пока он сидит под этим неприветливым стокгольским небом - стареющий полный мужчина - и слезы, смешиваясь с каплями серого мерного дождя, плюхаются на мостовую, в тридцати метрах ниже.

Кап...
Кап...
Кап...